— Ah, je suis vraiment au désespoir de ce qui vient d'arriver, [ — Ах, я право в отчаянии от того, что̀ случилось,] — быстро говорил Пьер, совершенно
забыв свою роль. — C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [ — Это несчастный сумасшедший, который не знал, что̀ делал.]
Неточные совпадения
Не только Райский, но и сама бабушка вышла из
своей пассивной
роли и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не на шутку, бросила почти хозяйство,
забывала всякие ключи на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов и не выезжала в поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
Не
забывайте, что я пишу для французов, которые со всем
своим революционным пылом, надо признаться, гораздо ниже
своей роли.
— Ну, что же делать, очень жаль! — говорил Павел, находя и со
своей стороны совершенно невозможным, чтобы она в этом положении появилась на сцене. — До свиданья! — сказал он и ушел опять к Анне Ивановне, которая была уже в шляпке. Он посадил ее на нарочно взятого лихача, и они понеслись на Никитскую. Фатееву Павел в эту минуту совершенно
забыл. Впереди у него было искусство и мысль о том, как бы хорошенько выучить Анну Ивановну сыграть
роль Юлии.
Роль амфитриона, особенно когда играешь ее в первый раз, способна увлечь и не таких легкомысленных малых, каким был приемыш; скряги, и те в подобных случаях
забывают часто расчет. Самолюбие, как известно, отуманивает голову крепче всякого хмеля. Все это доставило приемышу такое удовольствие, было так ново для него, что он готов был на всевозможные жертвы, только бы продлить
свое торжество.
— Оправдываться, в этом случае я не хочу, да нахожу и бесполезным, а все-таки должен вам сказать, что хоть вы и думаете всеми теперешними вашими поступками разыграть
роль великодушного жорж-зандовского супруга Жака [Жак — герой одноименного романа Жорж Санд (1804—1876), написанного в 1834 году.], но вы
забываете тут одно, что Жак был виноват перед женой
своей только тем, что был старше ее, и по одному этому он простил ее привязанность к другому; мало того, снова принял ее, когда этот другой бросил ее.
Народ, еще неопытный в таких волнениях, похож на актера, который, являясь впервые на сцену, так смущен новостию
своего положения, что
забывает начало
роли, как бы твердо ее ни знал он; надобно непременно, чтоб суфлер, этот услужливый Протей, подсказал ему первое слово, — и тогда можно надеяться, что он не запнется на дороге.
После такого рода неприятностей почтенный судья о театре, конечно,
забыл и думать, а пустился в закавказский преферанс и выиграл тьму денег, ограничась в отношении
своей роли только тем, что, когда при его глазах лакей, метя комнату, задел щеткой тетрадку и хотел было ее вымести вместе с прочею дрянью, он сказал: «Не тронь этого, пусть тут валяется», — но тем и кончилось.
— Вы очень милы, — отвечала она и снова обвела комнату взглядом, в котором читалось ее желание, чтобы визит посетителей сошел как можно короче. Когда же граф сказал ей, что они только выпьют у нее чашку шоколада и сейчас же уедут, то она просияла и,
забыв роль больной, живо вышла из комнаты отдать приказания служанке, а граф в это время спросил
своего спутника...
И мое лицо и мои глаза тоже. Я мгновенно
забываю слова
роли, я вижу только одно: там на хорах, на первой скамейке, сидит красная, как вареный рак, няня Матреша, а на коленях у нее мой маленький принц. Он, со свойственной его возрасту бесцеремонностью, поднял крошечный пальчик и указывает им на сцену прямо на меня и лепечет
своим милым голоском...
Гориславская. Разве не видите, что я выполняю
роль свою?.. меня ведут на жертву… (поравнявшись с Сергеем Петровичем.) Доблестный Ахилл
забыл об нас.